правда...
– Ты думаешь, твоя мать оставила бы меня в живых, если бы я не выполнял ее дьявольских замыслов? – вскричал Зак.
Дзирт по-прежнему не понимал.
– Она же ненавидит меня, – сказал Зак уже более уверенно, поняв причины смущения Дзирта, – и презирает за то, что я это знаю.
Дзирт недоверчиво покачал головой.
– Неужели ты так слеп, что не видишь творимое вокруг зло? – прокричал ему в лицо Зак. – Или оно поглотило тебя, как поглотило всех в этой лихорадке убийств, которую мы называем жизнью?
– Той лихорадке, которая удерживает тебя здесь? – возразил Дзирт без прежней уверенности.
Если он верно понял слова Зака, если эту вакханалию убийств тот совершал только из ненависти к злобным дровам, тогда самое большее, в чем можно его обвинять, это в малодушии.
– Меня удерживает не лихорадка, – ответил Зак. – Я стараюсь жить, как могу. Я выживаю в чуждом мне мире. – Жалоба, прозвучавшая в его словах, голова, поникшая при этом признании в беспомощности, – все это задело знакомую струну в душе Дзирта. Зак продолжал:
– Да, я убиваю, убиваю, чтобы услужить Матери Мэлис – и чтобы умерить собственный гнев, то опустошение, которое живет в моей душе.
Когда я слышу крик ребенка….
Взгляд его остановился на Дзирте, и он с удесятеренной злостью кинулся на него.
Дзирт пытался поднять сабли, но Зак выбил одну из них и отбросил в угол, а вторую отвел в сторону. Он наступал, а Дзирт неловко оборонялся, пока не оказался припертым к стенке. На конце меча Зака появилась капля крови из горла Дзирта.
– Ребенок жив! – выдохнул юноша. – Клянусь, я не убивал девочку-эльфа!
Зак немного расслабился, но не отвел меча от горла Дзирта.
– Но Дайнин сказал….
– Дайнин ошибся. Я обманул его. Я сбил девочку с ног – только чтобы спасти ее – и измазал ее кровью убитой матери, чтобы скрыть собственное малодушие!
Ошеломленный Зак отступил назад. – В тот день я не убил ни одного эльфа, сказал Дзирт. – Если мне и хотелось кого-то убить, так это своих соратников!